Крупные наследства всегда были предметом зависти одной части общества, но и невиданной борьбы за кусок пирога со стороны неизвестно откуда взявшихся троюродных сестёр-племянников-кузенов, которые на голубом глазу заявляют о самых близких и тёплых отношениях с невовремя усопшим бизнесменом. Подобных примеров – огромное количество. И Россия в этом смысле нисколько не отстаёт от других стран.
Не успели толком отгреметь судебные и медийные баталии вокруг наследства Дмитрия Босова – группы Сибантрацит и ряда других компаний, как на повестку дня вышли сразу два схожих кейса: Андрея Трубникова (Natura Siberica) и Олега Бурлакова. Оба, также как и, ранее, Босов, скончались при странных обстоятельствах, оба не оставили завещаний. Так же, как и в случае Босова, почти сразу после смерти вспыхнула война за активы.
Война жёсткая, с забрасыванием судов исками, корпоративным противостоянием и вовлечением в дела «решал», которые могли бы склонить Фемиду и закон на сторону нужных людей.
«Реальные процессы наследования крупных состояний обернулись родственными конфликтами и корпоративными столкновениями, включая рейдерство, против которых нынешняя правовая система, судя по всему, оказывается бессильна. Борьба за крупнейшие наследства становится одним из главных и захватывающих сюжетов текущей политической, экономической и корпоративной жизни», – комментирует «Независимой газете» ситуацию российский экономист Никита Кричевский.
Проблема ещё и в том, что российское законодательство не в полной мере предоставляет необходимых механизмов передачи крупных наследственных активов в руки тех, кому они должны достаться согласно воле усопшего. В делах вокруг крупных состояний наряду с группой законных основных наследников неизбежно появляются одна или несколько групп «кукушат», норовящих отжать имущество покойного против его воли и интересов его близких.
«Сейчас на повестке сразу два схожих кейса: Андрея Трубникова (Natura Siberica) и Олега Бурлакова. Оба скончались при странных обстоятельствах, оба не оставили завещаний, но речь не об этом. В случае с Трубниковым родственники судятся, считая, что назначенный после смерти бизнесмена доверительный управляющий работает против них. Мало того, в последние дни появились сообщения, что компания подверглась рейдерскому захвату», – заявил экономист.
Вызывает интерес история Олега Бурлакова: бизнесмен, который почти всё время жил в Монако, в этом году внезапно и неожиданной скончался от последствий COVID-19 в подмосковном госпитале, где он странным образом оказался. На кону оказались 1,5 миллиарда евро состояния.
Важно отметить, что обстоятельства смерти бизнесмена не до конца ясны, оставляя место для кривотолков. Ещё более двусмысленным стало активное публичное поведение сестры и племянницы покойного, а также Николая Казакова — мужа сестры, которого в некоторых медиа изображают чуть ли не главным и равным партнёром и топ-менеджера покойного Бурлакова. Хотя, судя по некоторым данным, можно предположить, что он был не более чем «помощником по общим вопросам».
«Именно у Казакова в руках, по слухам, оказалась весомая часть миллиардного состояния Бурлакова, которую Казаков, очевидно, выпускать не желает. Что в свою очередь и послужило причиной юридических претензий со стороны наследниц – жены и двух дочерей», – предполагает экономист.
Бурлаков, как сообщалось, ещё при жизни, хотел развестись, но процесс не был завершён к моменту его кончины. То есть законными наследниками являются супруга и две дочери. Они по закону входят в первую очередь наследников. Однако, ввиду колоссального наследства, в деле образовались совсем неожиданные персоны.
В конфликте с наследством Бурлакова, как считает Кричевский, на стороне сестры-мужа-племянницы не обошлось без так называемых «решал». Экономист имеет в виду сообщения в медиа о том, что в деле могла принять участие бизнесвумен Ксения Собчак и ее статусная мама, сенатора Российской Федерации. Впрочем, когда была опубликована информация, что за успешное разрешение спора Ксения Анатольевна, якобы, должна была получить половину наследуемого имущества, светская львица поспешила назвать эти сведения «настоящими фэнтези».
Адвокат вдовы и дочери Олега Бурлакова, старший партнер коллегии адвокатов Pen&Paper Константин Добрынин, так описывает ситуацию вокруг наследства Бурлакова: «Что касается интриг и спекуляций вокруг имущества семьи Бурлаковых, на которое после смерти главы семьи будто черти из табакерки выпрыгнули разнообразные претенденты – облагодетельствованные им при жизни дальние родственники, ассистенты и портфеленосители, рассказывающие небылицы о «подводных лодках, бороздящих просторы Зимбабве», то здесь всё просто и понятно. Настоящая семья – а это единственная жена и две родные дочери – подвергаются циничной и грубой информационной атаке, на фоне которой предпринимаются попытки юридических действий с использованием сомнительных документов и лжедоказательств».
По словам Добрынина, корыстные мотивы этой атаки сомнений не вызывают. Основная цель, уверен адвокат, – любой ценой удержать чужое добро, ловко и удачно оказавшееся в их руках, и попытаться прихватить ещё. Эти люди, напоминает юрист, похоже, забывают, что их действия будут оцениваться с позиций законодательства (в том числе и уголовного) и общечеловеческой этики.
Слухи о том, что захватчикам помогает сенатор Людмила Нарусова и даже почему-то ее всем известная дочь, Добрынин пока оставляет без комментариев. Эта информация уточняется, говорит он, и, если она подтвердится, последует обращение в Совфед о действиях, которые не соответствуют статусу сенатора РФ. Если же сообщения не подтвердятся, то нет смысла и всерьез рассуждать об этом.
Отвратительно, добавляет Кричевский, когда в ситуации с Бурлаковым начинают собачиться родственники, у которых нет прав на наследство, но они заявляют эти права вопреки законным правам родственников первой очереди, вдовы и дочерей. Либо, как у Трубникова, в дело влезает первая супруга, которая давно уже не имеет никаких прав на наследство и на Трубникова, но при этом имеет определенную долю в его компаниях, словно это дает ей право отнимать наследство у последней супруги и детей господина Трубникова.